Участники:
Алурами Редоран, жрица в храме Альмалексии в Морнхолде (нпс)— @Antarela
Все остальные (Делин Редоран, Катрен Сарети, Фавенил Дрес, Ралдена) — @truegaru

Наконец настал тот самый день, которого она боялась и который с таким тщанием откладывала. День её свадьбы.

Могла ли Алурами когда-то знать, что все будет именно так? Могла ли предполагать эта девушка в красном как кровь платье, чей подол венчал узор из серых, переплетенных, будто клубки змей, кандалов, что будет так несчастна в этот день, столь важный для всякой девушки?

Её густые тёмные волосы старательно закалывала одна из приглашённых Делином служанок. Он принёс и шпильки - тонкие, едва ли с волос. Ими вряд ли можно было бы даже поранить палец, но блестящий водопад волос они как-то держали. Магия или просто искусство? Украшения Делин также отправил: кроваво-красные рубины, оправленные в эбонит, словно напоминание о том дне, о красной крови на чёрной земле.

Служанки молча хлопотали вокруг неё: поправляли тончайшие складки платья, застегивали ожерелье, вдевали в мочки ушей изящные серьги, брызгали ароматным жучиным мускусом Телванни.

Алурами стояла бесчувственная и безучастная. Теперь, когда Катрена нет на свете, ей было все равно, как она выглядит и что с ней происходит.

Ее не расстроили принесенные девушкой-парикмахером бесполезные шпильки, которые она рассчитывала использовать, чтобы убить Дреса и сбежать к Катрену. "Катрен, любовь моя!.." - пронеслись, и тут же угасли слова в одурманенной зельями голове. Нет смысла убивать Дреса. Нет смысла никуда бежать. Нет смысла жить...

Она растянула губы в мертвой улыбке, равнодушно отворачиваясь от зеркала в полный рост, который держала перед ней служанка.

Ее взяли под руку и повели куда-то по тёмному коридору. Эхо шагов, перешептывания, восхищенные вздохи - и вот на Алурами уставилось множество глаз, знакомых и незнакомых.

Тут были отец и мать, и ещё кто-то из великого дома. Позабытые за давностью лет лица, расплывающиеся алыми пятнами редоранских родовых цветов, и серые словно камни, Дресы. Молчаливые, они зашевелилась. Зашуршала одежда, их головы повернулись к Алурами, жадно изучая её, беззащитно хрупкую под этими алчными взглядами. Её жених Фавенил в серой одежде мерк, словно жирный ночной мотылёк, перед блеском самой прекрасной бабочки, что раскрывает алые крылья лишь при свете дня. Но он сиял, как начищенный грош, едва ли сознавая свое убожество.

Он подошёл к девушке и крепко стиснул её холодную руку своей влажной от пота ладонью.

Нет, она не вздрогнула и не отстранилась. Она даже сделала то, что последние полчаса Делин так упорно вбивал в ее бедную чугунную голову: улыбнулась мерзкому Дресу зазывно и многообещающе, так, словно всю жизнь только и мечтала о таком муже, как он.

Сердце больно кольнуло, но это было совсем незаметно для окружающих. Глаза с широко раскрытыми от очередной порции зелья зрачками казались бездонными, и только Богиня могла прочитать то, что таилось в их глубине.

Если бы, конечно захотела.

Дрес склонился к её уху и прошептал что-то ужасно сальное об их первой брачной ночи, обдав кожу девушки тяжелым дыханием. Бедняжка едва запомнила церемонию плодородия, только запах горящих тканей, острый и резкий, да прикосновения к ритуальному пеплу.

Служанка с поклоном подошла к невесте, и, вручив девушке шкатулку с частицей мощей одного из почитаемых предков семьи, отошла в сторону. Настало время клятв перед лицом богини.

Алурами стояла перед алтарём. Перед глазами плыл дурман, плохо соображалось. Как так? Она столько молилась об одном мужчине, а теперь отдавала себя в руки другого. Так что, наверное, это даже хорошо, что зелья позволяют отрешиться от всего, кроме воспоминаний. Воспоминания - вот все, что у нее осталось...

Девушка начала повторять слова клятвы верности Фавенилу Дресу, которые кто-то, стоящий сзади, шептал ей прямо в ухо.

Дрес же все сильнее стискивал её руку своими потными пальцами и шумно сопел, будто желая немедленно увести прямиком на брачное ложе. Одна из верховных жриц, что представляла сейчас волю богини, повернула бесстрастное лицо к мужчине, ожидая клятвы от него.

Он открыл было рот, чтобы произнести заветные слова, как вдруг дёрнулся и пошатнулся, резко развернувшись лицом к своей невесте. Из его левой глазницы торчало древко стрелы со светлым оперением. Данмер попытался сказать что-то, но не смог, лишь тихо и жалобно всхлипнул, а потом медленно осел к ногам своей невесты, постепенно заваливаясь на бок.

Сначала было оглушающе тихо, а потом тонко заверещала верховная жрица, и среди гостей мгновенно поднялась паника, многоголосая толпа зашевелилась, мечась из стороны в сторону, будто стая ярких птиц. Стражники тут же бросились на поиски убийцы, кто-то подбежал к лежащему Дресу, но лишь для того, чтобы убедиться: данмер был безоговорочно мёртв.

Алурами стояла молча и счастливо улыбалась.

Она не могла испугаться - все ее реакции были заторможены наркотиком. Она не могла бежать - просто не знала, куда. Да и зачем? Ее горе развеялось, как дым - Катрен жив. Ведь кто бы еще взялся сделать такое - освободить ее от Дреса? Катрен обещал и сделал это. Ее главная проблема - Фавенил Дрес - плавает в луже крови у ее ног.

Она молча вознесла благодарность Альмалексии за спасение Катрена. И пусть даже она никогда больше его не увидит, важно лишь одно: любимый жив!